В 1939 году я поступил в институт и сразу был призван в ряды Красной армии. Наш учебный танковый батальон находился в Вольске Саратовской области. Через два года мы должны были стать командирами тяжелых танков.
22 июня 1941 года мы встретили в Молдавии. Жизнь пошла по военной «классике»: передовая, формировка, госпиталь... 1942 году у меня почему-то появилась твердая вера: я не буду убит и вернусь. И в нашей победе я тоже не сомневался! Но было чувство, что меня обязательно ранят. И я время от времени обставаясь наедине со своими мыслями «выбирал» себе наиболее подходящее, на мой взгляд, ранение. В живот? Исключено. Это очень опасное ранение. Руки, ноги... А как же ходить на танцы? (В молодости я очень любил танцевать). Итак, остается голова. Но в лицо нельзя — останутся шрамы, которые могут меня изуродовать. Значит, остается темя или затылок — шрам будет закрыт волосами. С этой целью я, в конце концов, и смирился — пусть меня ранят в голову.
26 февраля 1944 года мы находились в белорусской деревне Большие Коноплицы. Шла арт дуэль нашей батареи с противником.
В один из моментов я инстинктивно почувствовал: летит «мой» снаряд.Выстрел пушки немцев, затем звук полета снаряда, который со свистом выговаривал: «Ищу, ищу». Вот он уже в высшей точке траектории и злобно выговаривает:«Нашел, нашел».Дальше его полет вниз и торжествующе-сврепый режущий звук: "Взял!!!". Я потерял сознание.
И вот я чувствую, как моя душа медленно выбирается из телесной оболочки через раневое отверстие. Выбравшись, она (или я?)
в полнейшей тишине(звуков пальбы не слышал) устремляется вверх. Внизу возникает четкая панорама: деревни, наши орудия, ведущие беглый огонь. Поднимаясь выше, я размышлял: " Наверное, я умер, а моя душа следует по своему назначению. Но по какому? Его определяет Господь! Есть два пути - в ад или в рай". Мелькает мысль: я не могу быть определен в ад — ведь у меня почти нет грехов (так я тогда думал). Значит, я должен двигаться в рай.
В то время в Белоруссии была сильная оттепель: темно-серые тучи стояли низко над землей. Поэтому мой полет быть недолгим. Вдруг чувствую, как моя голова коснулась нижней кромки облаков, которая оказалась довольно твердой. И в я сижу перед собой простой дом с крыльцом, какие бывают в деревне. Но дверь закрыта, и меня никто не встречает. Не вижу, но остро чувствую, что там за дверью — освещенное каким-то необыкновенным светом пространство. Ощущение этого света мгновенно сделало мою душу счастливой. И даже спустя много лет мне кажется, никогда я уже не переживал такие трепетно счастливые моменты.
Но приходит мысль — меня не хотят здесь принимать. Спускаюсь. Вот мой окоп, в котором я лежу, уткнувшись лицом в правую руку. Приникаю к ране, вхожу в нее, душа расправляется в теле, сливается с ним. И вдруг слышу чей-то голос:"Санинструктора убило, артмастер ранен". Артмастер — это я.
Когда пришел в себя, увидел, что по правому рукаву шинели струйкой льется кровь...из головы, именно из того места, которое я определил как самое "удачное" для ранения.
